Форум » Все о серии The Elder Scrolls » Песни менестреля » Ответить
Песни менестреля
Marinka: Эта тема для стихов по вселенной Древних Свитков
Ответов - 2
Marinka: Песни менестреля Автор Sigl Viper Имя его — Санкр Тор Не пройди мимо этих стен, одинокий путник, Заплутавший среди снегов пограничных гор. Это место застыло в песнях печальной лютни, И звучит на эльфийском имя его — Санкр Тор. Ты приблизься к высоким башням, что кругом встали, И ладонь пусть твоя притронется к камню стен. Этот город познал вкус крови и запах стали, И он видел, как всю Империю скрыла тень. Не спеши уходить отсюда во власти страха. Разбей лагерь, присядь, послушай ветров слова И узнай, как великий город поддался краху И каким был могучим в дальние времена. Золотые холмы вокруг обагрялись кровью, И в горах застывало эхо: топор и меч Пресекались друг с другом грубым холодным звоном. Этот город немало видел смертельных сеч. Он годами стоял под куполом сильных магий, Заклинания пели песни в его стенáх. Здесь Подземный Король плел нити запретных знаний, Как из лёгкого шёлка тонкие кружева. Не пройди мимо этих стен, мимо этих башен, Посмотри на забытый город в вершинах гор. И, быть может, однажды сам ты кому-то скажешь, Как звучит на эльфийском имя его — Санкр Тор. Клинок Императора Кровью Дракона выстлан твой длинный путь. Смерть Уриэля лишь на твоих руках. Память об этом ночью не даст уснуть, Ведь ты нарушил данный обет Клинка. Лучший из лучших, ты охранял его, Жизнь за него отдать не боясь врагу. Клялся спасти Септима любой ценой, Только, увы, не смог обмануть судьбу. В тайном проходе выжил лишь ты один И заключённый, избранный Девятью. Где отыскать для новых сражений сил, Чтоб отомстить за весь Тамриэль в бою? Мёртв Император. В выживших — лишь бастард. Может быть, это шанс искупить вину? Ты уже знаешь: нету пути назад, Вам нужно выиграть страшной ценой войну, Не позволяя Дагону разрушить Нирн И расползтись повсюду кромешной тьме. Крепче сжимай катану и круглый щит, Чтобы ты смог опять полюбить рассвет. Союз покалеченных изнутри Мрак расползется в душе — только крови напьется сталь. Тихой бесшумной походкой из ножен скользит клинок. Тенью ступать вдоль домов, избегая луны хрусталь, — этот удел уготовил убийцам безумный рок. Вера в Отца, вера в Хаос и вера в его любовь, вера в темнейшую в мире, счастливую леди Ночь. Вера для них - оправданье. И вновь проливая кровь, Темные братья саднящую боль прогоняют прочь. Ведь убивать куда проще, чем в Нирне творить добро. Яд запивая вином, забываешь свою тоску. Боль причиняя другим, забываешь, как под ребро друг вонзил свой стилет, враг на войне перебил семью. Сталью вдоль горла другим — это проще, чем нож в себя. Темное братство - союз покалеченных изнутри. Матерью стала всем им безответная тишина. Братья, во мраке таясь, так хотят избежать судьбы, что убивают морально самих же себя. Клинок росчерком молний танцует в ночи с чьей-то жизнью вальс. Точный удар - и еще одно тело лежит у ног. Сердце набатом в груди отбивает последний час. Темное братство - семья из забытых судьбой калек. Домом им стала пещера, холодная, как они. Всем им осталось в крови и грязи доживать свой век. Темное братство - союз покалеченных изнутри. Желтый песок арены Желтый песок арены плавится под ногами. Сталь самой яркой искрой в крепких руках сгорает. Храбрость скользит по венам, в сердце пылает пламя. Жизнь обретает смысл только в мечтах о славе. Солнце сжигает жалость, греется сталь доспеха. Сердце неслышным пульсом бьется в грудную клетку. Ветер целует с жаром и, заливаясь смехом, самым тяжелым грузом ставит мне смерти метку. Мир раскололся цветом: синим и злобно-желтым. Сокол и шустрый ястреб в рьяной столкнулись схватке, будто удар кастетом, свистом упругой плетки. Я ожидаю казни. Сразу из пешки в дамки, если удастся выжить и одержать победу. Сердце забилось чаще, мир пошатнулся вправо. Боги меня не слышат - я им давно не верю. Небо давно на части. Вновь избежать удара. Сделать красивый выпад. После принять атаку, выставив щит навстречу. Меч отвести подальше, острый, подобно бритве, и рубануть с размаху. Битва кружится смерчем, сердце стучит все чаще. Шумно толпа ликует, все так и жаждут крови. Что ж… С разворота выпад. Легкий удар, как плетью. Пыль превратилась в бурю, взгляд помутнел от зноя. Только вот эту битву нужно закончить смертью. Желтый песок арены вмиг превратился в красный. Сталь обагрилась кровью, плавно пройдя вдоль горла. Ядом тоска по венам: пал в этой битве ястреб. Ястреб - отличный воин. Воин погиб достойно. Айлейдские замки Позабытые всеми в зеленой тени лесов, Одинокие храмы стоят средь высоких трав. Здесь давно уже нет алтарей для чужих богов, Даже магия свой поумерила пылкий нрав. Там, где раньше царили величие и покой, В наши дни обитают безмолвие, тень и тьма. Белым камнем руины блестят под ночной луной: Раньше это был замок. Теперь это лишь тюрьма. Кровь айлейдов давно почернела на камне стен, И разбросаны всюду осколки небесных звезд. Волшебство еще тихо сочится внутри тех вен, Что пронзают обломки айлейдских дворцов насквозь. И уже не найти им спасенье в тени дубрав, Они станут всего лишь историей в тайне лет. Одинокие храмы стоят средь высоких трав И давно не мечтают увидеть в ночи рассвет. Только луны по-прежнему светят на них с небес, И холодные тени танцуют внутри руин, А вокруг обступает высокий дубовый лес, И на стенах дворца появляется сеть морщин. Паутина в углах, свист ветров и бездонный мрак — Вот и все, что осталось на память о светлых днях. Беспощадное время, как белый песок в часах, Не спеша обращает айлейдские замки в прах. Кроваво-красный На пергаменте Древних Свитков кто-то вывел кровавый штрих: триста лет твоей тёмной жизни. Для истории ― краткий миг. Ты ребёнок войны алмазов, горстью брошенных в чью-то кровь и окрашенных в тёмно-красный по велению злых богов. Ты воспитанник гор Хай Рока, знавший магии терпкий вкус. Красным солнце звало с востока, и ты лгал себе: "Я вернусь". Под ногами дороги лента уводила тебя туда, где в кровавых песках Эшленда ожидала тебя беда... Ты отныне любовник мрака, кровь заменит тебе вино. Ты не ведаешь больше страха, а в кровавых глазах ― темно. Ты наследник багровой ночи, заменившей тебе семью. Тёмный дар её ― жить порочно, встав на смерти и зла стезю. У тебя появились братья, те, кто так же как ты, нечист. Мать раскрыла для вас объятья, воспитав в вас ночных убийц. И ты понял, каков цвет ночи, проливая чужую кровь. Тебе в прошлом Эшленд пророчил получить под тенями кров, но погаснет и это пламя, и твой красный алмаз в груди разлетится на сотни граней под кровавым крестом зари.
Marinka: Автор Sigl Viper Крылатый сумрак Крылатым сумраком взлетая к небесам, Ты растворяешься зарёй на грани дня, И тенью лунной свет скользит по волосам, Сплетаясь в косы тёмно-синего огня. Туманным холодом ластятся по земле К твоим ногам рассветный луч и вспышки звёзд. Ты стала матерью сияющей луне, Ночному небу и заре с туманом грёз. Твои глаза как мрачный сумрак тишины. Они бездонны, как лучистый небосвод. В них отражался перламутром свет звезды И цветом розовым алеющий восход. Царица двух стихий. Заката и зари. Тебе известны тайны магии святой. Пусть обагрится мёртвой кровью серп луны. Мир осветит звезда, упавшая в ладонь. Похороненный заживо Павший город, забытый на сотню лет, остывает средь пепла своих руин. Враг вонзил ему в спину стальной стилет и оставил цепочку сырых могил. Враг напал слишком резко, застал врасплох, поджигая дома, как фитиль свечи. Он оставил солдатам последний вдох, положив рядом с трупами их мечи. Пред городом зеркалом — пламя врат, небеса разливаются кровью жил. В головах тех, кто выжил, стучит набат, придавая солдатам немного сил. Пламя зверем ревёт и взмывает вверх, исполняет свой танец во тьме огонь. Пахнет жареной плотью. Так пахнет смерть. В полыхающем доме — ужасный вой. Под обломками крыши — протяжный плач. А в ловушке пожара — предсмертный крик. Ночь набросила сверху свой чёрный плащ, погребая под ним всех, кто был в живых. Застилает глаза тёмно-сизый дым, пламя ставит на теле своё клеймо. Проникает в артерии жар войны. Льётся кровь. Так недавно лилось вино. Из портала в Обливион сделал шаг, разрушая дома на своём пути, самый страшный и тёмный ночной кошмар, вокруг сеющий смерти и тьмы лучи. Полыхающий жаром внутри костёр так и рветуся наружу — сжигать дотла. Он расстелет на улицах свой ковёр: чёрный уголь и белый песок-зола. Этот город изранен стальным мечом и разрушен навеки рукой врагов, обожжён до костей неживым огнём, похоронен под пеплом среди холмов. И ему не поможет уже никто, даже самый отважный герой из всех. В этих стенах навеки осталось зло. В этих стенах навеки осталась смерть. Этот город останется средь руин, и замрёт в небесах самый страшный плач. Этот город — начало большой войны. Похороненный заживо волчий Кватч. Безымянному герою Клинок росчерком стали покинул ножны и остался в руке ледяной искрой. Скользким змеем мороз пробежал под кожей, выла ночь, и метался в бреду прибой. Над Империей небо налилось вишней, и засохла в зелёных лугах трава. Тот, кто был в Тамриэле повсюду лишним, неожиданно храбро шагнул в врата. Он растратил всю жизнь и себя в тавернах и любовь покупал за мешок монет. Он хотел бы отмыться от этой скверны, но ему не сиял с неба чистый свет, он забыт был и Даэдра, и Богами, только меч приносил ему кров и хлеб. Что ждало его в пропасти за вратами, не узнает никто от него ответ. «Он наёмник, — с опаской твердили люди. — За септим он отнимет чужую жизнь». Только кто же теперь-то его осудит, когда в Мёртвой Земле перетёрлась нить, когда старый клинок обагрился кровью, защищая от даэдра всех живых? Может, кто и посадит у изголовья безымянной могилы цветов лесных. Если кто-то вообще станет рыть могилу. Если кто-то отыщет холодный труп. Над Империей небо в огне застыло, и огонь готов выжечь в ней всё вокруг. И врата открываются за вратами. Где герой, что, конечно же, всех спасёт? В Тамриэль из Забвения рвётся пламя, оставляя потоки кровавых вод. Клинок выпал из рук, обгорели ножны, сердце врат до крови обожгло ладонь. Жаль, что красным ручьям на горячей коже удалось лишь на миг потушить огонь.
полная версия страницы